Надеюсь, что геройская кончина вашего сына на поле чести послужит утешением вашей скорби

Владимирская духовная семинария за годы Первой мировой войны потеряла на полях сражений много своих воспитанников. Развернутые некрологи о бывших семинаристах на страницах «Владимирских Епархиальных Ведомостей» выходили в 1915-1916 годах регулярно. Материалы о «павших на поле брани» собирались и должны были быть оформлены в специальную памятную книгу.

Владимирские семинаристы косвенно столкнулись с войной практически в самом ее начале: в одном из семинарских корпусов был развернут 27-й эвакуационный военный госпиталь, где лечились раненые солдаты. Воспитанники учебного заведения на каникулах шили из пожертвованных лазарету тканей «гуманитарку» для фронта: сорочки, портянки, полотенца, носки, перчатки, кисеты и брюки. В летние каникулы группы семинаристов оправлялись в сельскую местность на полевые работы в помощь семьям лиц, призванных на войну. В основном «дружинники», как их называли, участвовали в сенокосах в поймах Оки и Клязьмы.

Семинаристы, обучающие в 6 классе, желавшие уйти на фронт добровольцами, могли с согласия родителей или опекунов подать на имя ректора прошение о досрочных выпускных экзаменах.

На фронте оказались многие воспитанники Владимирской семинарии, которые окончили заведение ранее: на момент войны они или уже выполняли воинскую повинность, или были призваны, или ушли добровольцами.

Некрологи о «павших на поле брани» бывших семинаристах занимали во «Владимирских Епархиальных Ведомостях» от половины до двух с половиной страниц. Биография защитника Родины давалась полно: подробно описывалась жизнь до войны, боевой путь, место и обстоятельства гибели. Тексты большей частью написаны эмоционально, прочувствовано, с цитированием наградных документов, писем, воспоминаний.

Приводим четыре некролога с незначительными сокращениями. Бывшие владимирские семинаристы погибли в боях на территории современной Польши, Украины, Латвии. Из четырех погибших только один - был перевезен во Владимирскую губернию для погребения, остальные - похоронены на чужой земле.

Сергей Иванович Смирнов

«Сергей Иванович Смирнов, сын священника села Хотенского, Владимирского уезда ( ныне Суздальский район Владимирской области, - прим. ред. ), родился 25 июня 1982 года и в 1913 году окончил полный курс Владимирской духовной семинарии. По окончании семинарского курса, учился в Москве живописи для поступления в Училище живописи, зодчества и ваяния и состоял вольнослушателем Московского Археологического Института. В сентябре 1914 года принят на военную службу. В феврале 1915 года поступил в Александровское военное училище, откуда вышел 1 июня того же года в чине прапорщика. 11 июня из города Владимира отправлен на позицию на австрийский фронт. Участвовал в боях 2, 3 и 4 июля, находясь в военных частях, прикрывающих наше отступление. В ночной атаке с 11 на 12 июля был убит под Майданеком Островским, в 17 верстах от города Холм (современный город Хелм в Польше, - прим. Ред.). Тело его было вынесено из огня и отпето священником в лесу, а затем студентом-добровольцем отвезено в Холм, где похоронено на военном кладбище. Священник, уведомивший родителей о смерти их сына, писал: «Ваш сын взошел на алтарь отечества, умер он честно. Вечная ему память».

С. И. Смирнов был инициатором и самым активным участником художественных выставок в семинарии. Несколько его картин приобретено было покойным Высокопреосвященнейшим Николаем. В последнюю выставку 1913 года им была экспонирована картина, обращавшая на себя особенное внимание - «Песня скорби». В поле, поросшим небольшим кустарником, виднелась могила с погнувшимся крестом. Осенний колорит неба, ветер, склонивший к могиле гибкую березу, погнувшийся крест на забытой могиле, производил мрачное, грустное впечатление. Много грустил юноша-художник в период работы над этой картиной, как бы предчувствуя свою близкую и безвременную кончину в далекой стране».

Владимир Григорьевич Тихонравов

«Владимир Григорьевич Тихонравов, сын священника села Лаптьева, Владимирского уезда ( ныне Камешковский район Владимирской области , - прим. ред. ), родился в 1889 году 7 июля. Окончить курс семинарии Владимиру Григорьевичу не пришлось. В 1908 году, по переходе в 3 класс вследствие материальных соображений, ему пришлось выйти из семинарии. Осенью того же года Тихонравов поступил вольноопределяющимся в 9-й Гренадерский Сибирский полк; в августе 1909 года он был произведен в чин прапорщика. Выйдя в запас, покойный поступил на железнодорожную службу; служил в Коврове I и во Владимире. Во время службы выдержал экзамен на помощника коменданта станции и, при объявлении войны, в качестве такового служил в Орле до 18 сентября 1915 года. Отсюда переведен был в запас 76 запасной батальон, где состоял адъютантом при полковнике. 18 декабря прапорщик Тихонравов отправлен был на фронт; с 13 января проходил должность ротного командира Туркестанского полка. 8 июня 1916 года в бою с австрийцами был смертельно ранен в живот и умер «смертью храбрых», по сообщению полковника А.».

Павел Александрович Виноградов

«Павел Александрович Виноградов - сын священника. Родился 18 августа 1892 года в селе Жерославском Юрьевского уезда Владимирской губернии. Здесь, а затем с переходом его отца в село Ундол ( ныне город Лакинск Собинского района Владимирской области , - прим. Ред. ), он провел свои детские и юношеские годы. Жизнь на лоне природы, близость к сельскому люду воспитали в нем чувство любви к простому быту. Вот почему впоследствии на военной службе, особенно на передовых позициях, он так сроднился душой с простым серым героем и так тонко понимал его психологию; солдаты шли за ним, 22-летним прапорщиком, куда бы он ни повел их, подчиняясь исключительно его нравственному авторитету.

Первоначальное образование Павел Александрович получил во Владимирском духовном училище, по окончании которого поступил во Владимирскую духовную семинарию. По окончании семинарии в 1913 году, Павел Александрович долго колебался, куда пойти, по какому пути направить свои силы и способности. Он мечтал о высшей школе, но раньше решил выполнить военную повинность. Так Виноградов оказался вольноопределяющимся 9 Сибирского гренадерского полка, квартировавшегося в городе Владимире, откуда затем перевелся в 145-й Новочеркасский Императора Александра III полк (в Петрограде). Окончание этой военной школы в чине прапорщика почти совпало с началом великой войны. В начале августа 1914 года Новочеркасский полк одним из первых был отправлен на передовые позиции. Этот полк, стяжавший себе неувядаемую славу в русско-японскую войну, почти бессменно находился на передовых позициях. Вместе с ним неотлучно целых 10 месяцев провел на передовых позициях и Павел Александрович. В своих письмах с позиций он часто жаловался на свое здоровье, которым он вообще не отличался, но на приглашения приехать, отдохнуть неизменно отвечал: «я должен быть вместе со всеми на страже; пусть другие уезжают, я не могу».

Судьба долго хранила Павла Александровича. Было несколько случаев, когда или пуля со свистом пролетала, почти касаясь его (раз даже прострелила фуражку), или снаряд ложился в нескольких шагах от него. К чести Павла Александровича надо сказать, что он никогда не прятался от опасности и всегда смело смотрел в глаза ей.

17 мая 1915 года смерть, однако, дала Павлу Александровичу как бы первое свое предостережение. Как и в какой обстановке это было, лучше всего скажет выписка из Высочайшего приказа от 1 сентября 1915 года: «Утверждается пожалование Командующим...армией, за отличие в делах против неприятеля, по удостоению местной Георгиевской Кавалерской Думы, ордена св. Великомученика и Победоносца Г еоргия 4-й степени, числящемуся по армейской пехоте и состоящему в 145 Новочеркасском Императора Александра III полку, подпоручику Павлу Виноградову за то, что, командуя ротой в бою 17 мая 1915 года под Болеховым (ныне Ивано-Франковская область Украины, - прим. ред.) и наступая уступом в составе своего батальона, по собственному почину повел роту в атаку, прогнал противника, занявшего фланговый по отношению к нам окоп, и выбил его из окопа. Будучи ранен в горло, управлял ротой, увлекая своим мужеством нижних чинов. Несмотря на вторичное ранение, продолжал руководить ротой, отражая попытки противника отбить назад окопы. Занятие ротой окопов противника дало возможность остальным ротам выполнить свою задачу» .

А вот как писал об этом сам Павел Александрович: «17 мая, после 9 месяцев упорной войны, я, командуя ротой, был ранен в переднюю часть поверхности шеи. Несмотря на сильную боль, я остался в строю, чтобы по-прежнему воодушевлять солдат и развивать успех, достигнутый трехдневным наступлением. Не имея возможности говорить, я свои дальнейшие распоряжения передавал знаками, бегая по фронту роты. Во время отдачи таких распоряжений я был ранен в предплечье правой руки. От потери крови я скоро лишился сознания; но как только пришел в себя, я оставался снова в строю, чтобы хотя своим присутствием воодушевлять солдат, был в строю до тех пор, пока снова не лишился сознания».

Для лечения тяжелых ран и для поправления здоровья, расшатанного непрерывной в течение 10 месяцев службой на передовых позициях, Виноградов был по его желанию эвакуирован через Москву в город Владимир, где и поместился в дворянском лазарете.

24 июля, еще с незажившими ранами и больной рукой, Павел Александрович должен был отправиться по скорбному пути на передовые позиции. Напрасны были просьбы его родных подождать и заявить комиссии о своем нездоровье, напрасны были предложения военного начальства остаться на службе пока в тылу.

Едва он приехал в свой полк (в Галиции) и принял командование ротой, в первый же день по вступлению в строй (15 августа) его не стало: он был убит громадных размеров артиллерийским снарядом.

Обстановка смерти, по рассказу денщика, рисует Павла Александровича таким же храбрым, самоотверженным героем, каким он был всегда: отправившись по своей инициативе со своей ротой на помощь другим ротам, он смело шел впереди всех. Другие склонялись и падали из предосторожности перед пролетавшими снарядами, он как бы играл со смертью и пал жертвой долга и своей неудержимой отваги.

Тело Пала Александровича было переправлено полком для погребения в родное ему село Ундол Владимирской губернии. Вот каким письмом на имя матери убитого сопроводил командир полка, также вскоре убитый С. И. Соваж, тело Павла Александровича:

«М. Г. Александра Николаевна!

С чувством глубокого горя проводили мы тело так безвременно, но славно погибшего Вашего дорогого сына и нашего любимого сослуживца и товарища Павла Александровича.

Как командир полка, на глазах которого протекла большая часть достойной боевой службы Вашего покойного сына, я счастлив, что могу Вам выразить от лица моего и всего Новочеркасского полка наше общее восхищение его геройским поведением и отличным командованием 4-й роты в трудное боевое время.

Мы глубоко скорбим, что потеряли в лице Павла Александровича доблестного офицера, бывшего украшением полка и заслужившего своей отвагой и храбростью высокое боевое отличие — орден св. Георгия 4-й степени.

Примите уверение в совершенном почтении и преданности глубоко Вас уважающего С. Соваж».

Тело почившего 30 августа сего года было погребено на указанном самим Виноградовым еще при жизни месте, рядом с могилой отца».

Николай Иванович Соловьев

« Николай Иванович Соловьев родился 6 декабря 1890 года в селе Скомове Юрьевского уезда ( ныне Гаврилово-Посадский район Ивановской области — прим. ред. ) . Обучался в Суздальском духовном училище и во Владимирской духовной семинарии, из которой вышел по окончании IV класса в сентябре месяце 1910 года. По выходе из семинарии занимал сначала должность псаломщика, а потом учителя церковно-приходской школы. В декабре месяце 1913 года взят на военную службу и зачислен рядовым в 37-й Екатеринбургский пехотный полк.

По объявлении войны, Николай Иванович 4 августа 1914 года рядовым со своим полком отправлен был в Действующую армию на австрийскую границу, где под Томашевым ( современная Польша, - прим. ред. ) 17 августа того же года был ранен в правую ногу в дух местах навылет.

По излечении ран он подал рапорт о желании снова поступить в ряды Действующей армии. Желание было удовлетворено, и его зачислили в 77-й пехотный Тенгинский полк, состоя в котором, 9 сентября 1915 года Соловьев был ранен в правый бок навылет.

Снова следует эвакуация в тыл для излечения. На этот раз он состоял на излечении в городе Владимире в Дворянском лазарете. В конце октября 1915 года Николай Иванович отправился в третий раз в Действующую армию в тот же полк и до 8 марта 1916 года находился на передовой линии в окопах на нашем северном фронте. С 8 на 9 марта части, где состоял Соловьев, пошли в наступление, и на 10 марта ночью он был убит.

Командир полка уведомил родителей о доблестной смерти их сына следующими словами: «Сообщаю, что сын Ваш прапорщик ввереного мне полка Николай И ванович Соловьев 10 сего марта, при преодолении проволочных заграждений германской укрепленной позиции, воодушевляя командуемую им роту, пал смертью героя, пораженный разрывной пулей врага в область живота, о чем, сообщая Вам, надеюсь, что геройская кончина Вашего сына на поле чести послужит утешением Вашей скорби. В воздаяние его доблестной службы Ваш сын...представлен мною к производству в чин подпоручика и к ордену Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Прапорщик Соловьев похоронен в городе Двинске ( ныне Дауг а впилс в Литве, - прим. ред. ) в Александровском кладбище. На могиле поставлен крест с надписью».

За несколько часов до смерти Николай Иванович отправил на имя родителей письмо; в нем он делает некоторые распоряжения, касающиеся материального пособия, которое им посылалось родителям, и в то же время не скрывает тяжелых предчувствий, связанных с предстоящим выступлением в бой. «Пишу может быть в последний раз… Мы идем в наступление; жертв, вероятно, будет немало, и, Бог знает, отделаюсь ли я счастливо, как прошлые разы… Идем в ночной бой, прошу прощения, аще чем обидих… Ну, дай Бог Вам всем счастия в этой жизни, а я стою на грани между жизнью и смертью...Счастлив, что помог вам».

***

Книга Памяти выпускников Владимирской духовной семинарии, погибших на фронтах Первой мировой войны, так и не вышла. Этому помешали сначала тяжелые времена, а потом - революционные события 1917 года. Большевики к Первой мировой относились без пиетета, война в советское время именовала империалистической, а следовательно - чуждой и подлежащей забвению.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции