Вспоминая Валентина Афонина
Позади чемпионат мира в Катаре, а сегодня мы вспомним про выдающегося владимирского футболиста, заслуженного мастера спорта, бронзового призёра чемпионата мира по футболу 1966 года Валентина Ивановича Афонина .
Позади чемпионат мира в Катаре, а сегодня мы вспомним про выдающегося владимирского футболиста, заслуженного мастера спорта, бронзового призёра чемпионата мира по футболу 1966 года Валентина Ивановича Афонина . Сегодня он мог бы встретить свой очередной день рождения...
АФОНИН Валентин Иванович
Родился 22 декабря 1939 года во Владимире.
Защитник.
Воспитанник владимирского футбола.
Выступал за команды «Труд» и «Трактор» (Владимир) в 1959 - 1960 гг. Также выступал за СКА (Ростов-на-Дону), ЦСКА (Москва).
Дебют в «Труде» (Владимир): 18 апреля 1959 года в матче «Металлург» (Днепропетровск) - «Труд» (Владимир) - 1:1. Всего в первенствах СССР в составе «Труда» и «Трактора» (Владимир) провёл 54 игры.
Заслуженный мастер спорта.
Чемпион СССР 1970 года.
За сборную СССР сыграл 42 матча (в том числе 3 матча - за олимпийскую сборную СССР). Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче.
Участник чемпионатов мира 1966 (4-ое место) и 1970 гг.
Участник чемпионата Европы 1968 года.
Скончался 1 апреля 2021 года.
Интервью 2003 года
Валентин Афонин брал золото с ЦСКА, со сборной штурмовал два чемпионата мира (полуфинал-66 и четвертьфинал-70), а с конца девяностых трудится директором реутовской детско-юношеской школы «Приалит». Завтра Афонину исполняется 74, но он до сих пор ежедневно, даже в выходные, тратит пару часов на дорогу - на метро и автобусе - в один конец через всю Москву - с северо-востока в ближайшее Подмосковье. Чтобы вписаться в плотный график Афонина (отвлекают молодые игроки, бухгалтер, тренеры), я и сам приезжаю в Реутов два дня подряд. Кабинет директора ДЮСШ находится на втором этаже служебного помещения у стадиона «Старт» - рядом с секцией кикбоксинга. На вешалке - черная рибоковская куртка ЦСКА 2011 года. «Что не подходит футболистам, отдают нам, ветеранам», - объясняет Афонин.
- Каждый год у нас попадаются ребята с талантом, - продолжает директор «Приалита», - но сразу появляются селекционеры московских клубов. Даже за малышами 2004 года уже стоят в очереди. Приходят и срывают бутончик. Забирают пацанов в 9-10 лет. Один наш мальчик, 1997 года, полтора года назад перешел в ЦСКА, а этой осенью сыграл в юношеской Лиге чемпионов.
- А вас как срывал московский клуб? - Я играл за Владимир и после сезона попал в сборную второй лиги. До этого в мой захудалый домишко приезжали из Риги, из Ташкента. Администратор «Пахтакора», картежник Барский прибыл прямо в мой день день рождения, перед новым годом. Узнал как-то, где я живу, стал прямо за праздничным столом приглашать в свою команду. Тогда я и не думал, что могу куда-то уехать, но играл за сборную второй лиги, меня увидел Блинков из «Динамо» и позвал в к ним. Сказал матери: «Поехал счастья искать», сложил в фибровый чемодан одну рубашку, одну пару носков и поехал в Москву.
- А там что? - А там поселился в общежитии - тогда все динамовские спортсмены там жили. Моим соседом по койке, например, был олимпийский чемпион Вася Руденков, метатель молота. Прошло месяца два. Якушин с основой вернулись откуда-то из Африки. Первая тренировка после отпуска. Якушин говорит: «Защитники - в правую сторону». Ну все и вышли. А мне чутье подсказало: посчитай, сколько людей. Оказалось, что нас, защитников, в команде собралось аж тринадцать. А тогда же «дубль ве» играли - это три защитника. Думаю: «Е-мое, когда ж до меня очередь дойдет». Возвращаюсь в общежитие, а там сидит начальник СКА Ростов. В погонах. «Поехали! Квартиру, невесту тебе найдем». Они уже два года играли в высшей лиге. Отдал форму Славе Прохоровскому, легкоатлету, и укатил в Ростов.
- Вот так просто? - Так я ж молодой был, из деревни. Военный билет и трудовая книжка остались в «Динамо» - в итоге схватил я годовую дисквалификацию за то, что написал заявления о приеме в два клуба. Кроме меня, наказали Щеголькова, который точно так же убежал из «спартака» в «Динамо» Киев. Все равно я остался в Ростове - там молодежь, друзей больше, пробиться в состав проще. В федерации меня рвачом называли - а я был пацан, в одних тапочках на босу ногу. Какой из меня рвач?
- И как дисквалификацию пережили? - Ходил в парк на зарядку, тренировался сам – мне даже за дубль играть не разрешали. В СКА мне сделали еще один военный билет - поставили левый штамп, стал я старшиной сверхсрочной службы. Через год в Ростов приехал Виктор Александрович Маслов, вот его портрет надо мной висит. Кличка - Дед. Он меня учил центрального защитника играть. Видел во мне перспективу - хотя даже я ее не видел. Ни веса, ни роста - только скорость да отбор. Я в седьмом классе был разыгрывающим в баскетбольной команде, так Маслов мне говорил: «Ты должен играть как в баскетболе - всегда на опережение».
- СКА ведь тогда высоко забирался? - К концу первого круга 1963 года на втором месте шли. Но приехали в Ленинград и мне там полжизни испортили. На десятой минуте левый край «Зенит» Кротков сломал мне ногу в двух местах. Щиточки у меня были бамбуковые, самодельные. Две костяшки на вылет. В «Правде» наутро написали про эту игру: «Четыре гола, трое носилок». Из-за перелома я выскочил почти на целый год. Восстанавливался со страшными муками. На сборах выходил в Сочи из автобуса и бежал до Кудепсты, чтоб ногу разработать.
- Какие еще поездки в составе СКА запомнились? - Сборы мы проводили в Африке. «спартак» летал во Францию, Тбилиси в Южную Америку, «Динамо» в Англию, а Ростов - в Мали, Гвинею, Уганду. Прилетели как-то в Мали, а там не поле - железобетон, ни одной травинки. Спасла олимпийская сборная ГДР, дали нам по комплекту резиновых бутс. А перед тем как в автобус садились, местные пугали: «После восьми осторожнее. Белых поймают, съедят». Но ничего, обошлось.
- А жили там где? - В студенческом городке. Помню, как все на балкон сбегались, когда голые по пояс женщины проходили мимо - несли на голове полотенца, чтобы постирать их в реке Нигер. Для нас-то это запретная тема была, голые женщины, – а они там все так ходили. Еще завтраки запомнились - мы молодые, голодные, ждали, что нам картошки принесут, а нам давали кукурузные хлопья с молоком. Мали же французской колонией была, вот и кормили французскими завтраками.
- А в сборную как попали? - Очень неожиданно. Сначала меня позвали во вторую сборную, но в Кельне с немцами я сыграл неудачно. Вызывает тренер Гуляев: «Если б знал, что ты так насрешь…». А мне обидно - я ж с детства мечтал хоть один матч за сборную сыграть и так близко к этому подошел, к тому же после двойного перелома. Но вдруг Гуляев продолжает: «Садишься на самолет - летишь в Москву. И готовишься к игре с Югославией». Оказывается, в первой сборной у Володьки Пономарева спина заболела и меня вызвали на замену. Сборная тогда в Тарасовке жила. Прилетел ночью. Места мне не хватило. Постелили в коридоре. Утром кричат: «Построение». Встаю, смотрю: Яшин идет, Валерка Воронин, Численко.
- А тренер? - Морозов по кличке Блатной. Он же всегда в черном берете ходил, как испанец. Вызывает: «Валь, ты правого защитника играл когда-нибудь?» - «Только в детстве», - отвечаю. На установке Морозов объявляет: «Справа у нас сегодня Валя Афонин». И Яшину: «Лева, ты ему помоги». Играл против Йосипа Скоблара, который на следующий год в Марсель уехал. Справился, закончили 0:0. В аэропорту увидел «Советский спорт» со словами: «Мы искали правого защитника, а он есть».
- И в Рио вас выпустили против Пеле. - Еще раньше, летом, бразильцы играли в Москве. Я тогда еще не был в сборной и смотрел игру по телевизору в гостинице - из-за чьих-то спин. Пеле там всех развозюкал и осенью, перед поездкой в Бразилию, специально под Пеле взяли побольше защитников: Алика Шестернева, Хуана Усаторре из Минска, Муртаза Хурцилаву, меня.
- Как готовились к Бразилии? - Чемпионат кончился, говорю Копаеву, партнеру по СКА: «Алик, давай место в сборной забьем. Выпихнуть-то из нее могут моментально - игроков море, а когда еще будет шанс закрепиться. Давай в отпуск не поедем: зима в Ростове мягкая, Левбердон рядом. Выпьем пивка и на песочке потренируемся с мужиками. Приедем уже на 70 процентов готовые. Так и получилось - Хурцилава приехал в Бразилию после отпуска с животом, а я из двенадцати игр одиннадцать с половиной в основе отыграл. Перед первой игрой потренировались неделю - жара, декабрь, лето только начинается. Морозов вызвал: «Завтра против Пеле будешь играть». - «А мне какая разница». Я знал, что убежать он от меня не убежит, главное было мяч у него отбирать. Потом повезли нас в посольство, включили нарезку с игрой Пеле за «Сантос». А там только лучшие моменты - летает, пяткой забивает. После этой игры случай интересный произошел. В начале второго тайма Пеле все-таки забил, мы сыграли 2:2, а меня заменили минут за двадцать до конца - так что в раздевалку я пошел раньше всех. Выхожу из душа, надеваю костюм, вижу - идет делегация, а во главе - наш посол, мордастый такой, крепкий, и сенатор Роберт Кеннеди, младший брат убитого президента. Так получилось, что рядом с ними оказались я и Миша Месхи, который тогда не попал в состав. На следующий день наше фото с Кеннеди все газеты обошло. Через несколько лет Кеннеди-младшего застрелили палестинские террористы.
- Что еще памятно из той поездки? - После Бразилии играли с Аргентиной. В нападении у них бегал такой Эрминио Онега. Банишевский им быстренько забил. Аргентинцы подают мяч с углового. В воротах Лева Яшин. Падает с мячом, а Онега налетает и задевает Леву. Нас предупреждали, чтобы держали себя в руках, но когда я увидел, как Онега атаковал Яшина, я подбежал и засадил Онеге с носка по ребрам. Посол потом в ярости ворвался в раздевалку: «Вы чего здесь творите?!»
- Владимир Пономарев рассказывал, что на чемпионате мира в Англии в свободное время читал Есенина. Чем там вы занимались? - После поражения в полуфинале Морозов решил: 12 человек основы готовятся к игре за третье место, остальные, в том числе и я, - на три дня свободны. Выделили нам автобус, поехали в музей мадам Тюссо. А костюмы у нас были очень похожи на те, в которые были одеты восковые фигуры, символизировавшие охранников музея. Решил подшутить. Забежал на пролет между первым и вторым этажем, замер и стою. Люди проходят и не могут разобрать: не то Афонин, не то восковая фигура. Одна баба, переводчица, приблизилась посмотреть - живой или не живой. Подкрадывается ко мне - я не выдержал, как фыркнул на нее. Бедная, чуть в обморок не упала.
- А что за история, когда вас на базе навещали северные корейцы? - После двух туров мы обеспечили себе выход в плей-офф, а они пришли просить, чтоб на последний матч мы выставили основной состав. Запомнил, что вся их делегация в сталинках (куртках с карманами) была. В качестве поощрения обещали сборники Ким Ир Сена. Вот спасибо. Мы, кстати, у чилийцев тогда выиграли, но книжек так и не дождались. В полуфинале нас обыграли немцы, Шнеллингер тогда Численко поломал - Игорь толком и не восстановился потом. Немцы вышли в тот самый финал, где Тофик Бахрамов гол Херства засчитал. В середине семидесятых я служил в ГДР,.Западный сектор был рядом и как-то раз по немецкому телевидению я увидел, что они продолжают обсуждать тот гол. Какие-то траектории высчитывали. Десять лет не могли успокоиться. А в 1991 году поехал с ветеранами в Англию. И в футбольном музее увидел перекладину, от которой тогда мяч отскочил.
- На чемпионат Европы потом вы, как известно, с приключениями пробивались. - Еще с какими. В 1968 году мы параллельно играли отборочные матчи и на чемпионат Европы, и на Олимпиаду. Получилось, что за месяц должны были сыграть 6-8 матчей, чтобы все выиграть и всюду попасть. Переносов никаких не было, поэтому сразу после матчей я дул на самолет и на следующий день играл за Ростов. В 1/4 чемпионата Европы попали на венгров. Там пропустили два и в «Лужниках» нужно было выигрывать 3:0. Так Якушин что придумал: выпустил пять защитников, четырех нападающих и только одного полузащитника, Валерку Воронина. В «Лужники» 102 тысячи набилось. Выиграли. После игры весь стадион держал над головами зажженые газеты - такая эйфория была. Когда домой вернулся, теща от радости мне обручальное кольцо подарила - которое ей от прабабки осталось. Я его, правда, потерял потом. Бобров на сборах в Болгарии нас так навалтузил, что ни рук, ни ног не чувствовал - так и слетело. Так вот. За неделю до полуфинала чемпионата Европы мы играли решающий матч отбора Олимпиады с Чехословакией. В первой игре с ними я дернул заднюю мышцу и стали решать - везти ли меня на ответную игру, а потом и в Италию, на Евро. Визы тогда месяц оформляли и, если что, на смену мне никого вызвать бы не смогли. Врач Сегал пообещал: «Я Вальку подготовлю». Но никакого обследования не было. Только токами Бернара меня лечили. Тренируемся - и вдруг пропал Валерка Воронин. Он тогда только машину купил. День его нет, второй. На третий появляется. К Численко подходит: «Игорь, сходи отмажь меня, а?». Тот ему: «Как е….ся - так без Игоря, а как отмазывать - так Игорек». В общем, собрали всю команду в холле. Андрей Петрович Старостин объявляет: «Воронин за нарушение режима отчислен». Это был последний шаг Валерки как большого игрока. Попрощался и уехал. Потом попал в жуткую аварию и его уже было не узнать. Наутро улетаем в Чехию, а нам там такую бойню устроили - Нодию, Число сломали. Пиварник, правый защитник, рубака, половину наших измесил. А у нас через неделю чемпионат Европы. Мне день и ночь токи колят. Старостин приходит: «Валя, как ты?» А как я - на поле-то вышел, но только травму усугубил. Играли с итальянцами в Неаполе, где они никогда не проигрывали. Я - против Доменгини. Закончили вничью, а потом случилась эта легендарная история – пенальти тогда не было и победителя определяли монеткой. Когда Алик Шестернев жребий бросал, я в душе мылся - даже не думал о том, что можем из-за такой глупости проиграть.
- Обидно. - Не то слово. Старостин перед турниром обещал: «Если выиграете, озолотим - по 200 долларов каждому». Такие тогда вознаграждения были. Когда Шестернев не угадал с монеткой, Старостин объявил: никаких денег.
- А на следующем чемпионате мира сколько заработали? - Только суточные - 86 долларов. Чемпионат проходил в Мексике, готовились к нему в жутких условиях. 3500 метров над уровнем моря. Аж кровь из ушей шла. Перед турниром Женька Рудаков, основной вратарь, сломал ключицу. Вызвали 40-летнего Леву Яшина, он как раз мечтал стариной тряхнуть. Основными крайними защитниками перед турниром были Ловчев и Дзодзуашвили, но на бельгийцев решили поставить меня - я против их лучшего игрока, ван Химста, удачно сыграл в 1965-м. Вышли в четвертьфинал, а там конфуз произошел - на предпоследней минуте овертайма мы с Кавазашвили были уверены, что мяч ушел за лицевую, но Кубилла вернул его в игру, навесил, а Эспарраго забил. Начальник сборной Андрей Петрович Старостин в своей книге «Повесть о футболе» описывал последствия той истории так: «Я поспешил в судейскую раздевалку, сознавая безнадежность апеляции. С трудом пробившись к судье через полицейский кордон, я застал его развалившимся в кресле с бутылкой воды в одной руке и стаканом в другой. Он был доволен собой и не скрывал сардонической улыбки, выслушивая мои претензии к его судейству, которые я довольно возбужденно, если не сказать больше, высказывал комиссару оргкомитета по проведению чемпионата. Я никогда не подписал ни одного протеста, но все же по решению руководства делегации протест был подан своевременно, но, как и следовало ожидать, никакого практического значения он не имел».
- В конце того года у вас еще был эпический золотой матч с «Динамо» в Ташкенте. Чем он запомнился? - Чем? Пьянкой. Дело так было. За два года до того Бобров уговорил меня переехать из Ростова в Москву, но потом тренером ЦСКА сделали Николаева. Отношения у нас сложились не очень симпатичные. Он взял Войтенко из Свердловска на мое место, я с врачом откровенно это обсудил, мои слова донесли Николаеву и мы разругались. На сборе в Сочи он меня послал, а я его. Он тогда еще сборную тренировал и перед золотым матчем укатил с ней в коммерческое турне в ФРГ, а оставшихся в ЦСКА игроков отправил играть товарищеские матчи в ГДР. В итоге в Ташкент мы прилетели из Германии. Я уже опытный был, взял с собой проигрыватель «Филипс», 10 пластинок («Битлз», Том Джонс), на разгул денег взял. Думаю, Ташкент есть Ташкент. Жили там на даче главы республики Рашидова.
- Откуда у вас тогда столько пластинок было? - Мы с Численко за рубежом набирали. Московские меломаны Игорю в каждую поездку готовили список - что привезти. Потом переписывали. У нас врач был, Белаковский, шикарный мужик, хитрый, он прямо на сборы брал проигрыватель и ночами переписывал то, что Численко своим знакомым покупал.
- Душевно тогда чемпионство отметили? - Команда небогатая была, выпили по стаканчику шампанского и все - деньги закончились. Но у Афонина-то деньги были! Два дня после победы не могли вылететь - Москва не принимала, и когда нас наконец стюардессы увидели - ахнули: «Да-а, ребята после большой дуги». Утро, мы все опухшие. В Москве нас оркестр встречал - они, бедные, два дня нас в аэропорту дожидались. Потом на приеме у министра обороны Гречко нам вручили фотоаппараты и радиоприемники. Награды за золотые медали.
- Когда оставили армию? - В начале восьмидесятых в Хабаровске. Сохранил их в первой лиге, но они все равно решили менять тренера. А я ж военный - куда меня денешь. Говорят: «Послужи пока в войсках». Спал в каком-то подвале между труб. В бомжа не превратился, но, имея погоны, я там жил как бомж. Надо было увольняться из армии, но из Москвы пришли документы: «Офицер Афонин не служил в вооруженных силах». Мой первый военный билет ведь в «Динамо» остался. В СКА меня от балды приняли, везде болельщики клуба сидели, помогли – написали карандашом, что призван, а самого приказа не было. Получилось, что я играл столько лет в СКА, ЦСКА, в ГДР служил, на приеме у министра обороны был, но формально в армии не служил. По тем временам это ж застрелиться можно было – 25 лет коту под хвост. Поехал разыскивать свои документы – привез 5 кг атлантической селедки и мне нашли платежные ведомости СКА как доказательство, что я все-таки состоял в военной организации. Так и все и разрешилось.
Д.Романцов, sports.ru. 2013 год http://cskanews.com/articles/valentin-afonin-bobrov-ugovoril-menya-pereexat-iz-rostova-v-moskvu/
*****
Интервью 2004 года
Он оказался удивительным собеседником - просто кладезь для журналистов. Вопросов задавать практически не пришлось. Валентин Иванович крепко взял инициативу в свои руки, а мне оставалось только не упустить ни слова - и забыть про заранее составленный план интервью. Защитник сборной СССР 68-го был предельно откровенен, не держал что-то про запас, выдавая "на-гора" то, чем жили тогда футболисты, о чем думали, о чем молчали да попросту и не могли рассказывать. Первый вопрос 64-летнего Афонина, который ныне работает директором детской спортивной школы "Приалит" в подмосковном Реутове, похоже, задел за живое. Начал я с того, что, дескать, сейчас для сборной преодоление отборочного сита - уже событие, а в афонинские времена это само собой разумелось. Вот и в 68-м отборочную кампанию прошли, что называется, на ура... - На ура, говорите? - прервал меня Валентин Иванович. - Как бы не так! Это сейчас так кажется, а тогда возникали совсем другие ощущения. По ходу любого турнира, естественно, присутствуют стратегические плюсы и минусы, недочеты, просчеты или, если хотите, невнимательность федерации, неувязки тренера с составом. Теперь, издалека, судить трудно. Но знаю точно: попасть на чемпионат Европы было ничуть не легче, чем на первенство мира. В отборочном турнире команд участвовало много, пусть и меньше, чем теперь, а в финал попадало мало. Не то что сейчас. Об ответственности, настрое лишний раз говорить не приходилось. Понимаю: сегодня - огромные деньги, контракты, психологическое давление клубов. Отсюда и отказы выступать за сборную. А для нас попасть в национальную команду было огромным счастьем - крылья вырастали. Когда в ростовский СКА, за который я выступал, приходил вызов, сразу будто оказывался на другом этаже жизни. Тем более что из Ростова регулярно - в разные периоды - вызывали только, пожалуй, Виктора Понедельника да меня. Сегодня же внутренний футбольный мир - другой... Вспоминаю, как мы в 1/4 финала после группового этапа, где обошли Австрию, Грецию и Финляндию, встречались с Венгрией. Первый из двух поединков - 4 мая 68-го в Будапеште - проиграли - 0:2. И в Москве 11 мая требовалось выиграть с крупным счетом. Хитрющий Якушин выпустил в ответной встрече пять защитников, одного полузащитника и четырех нападающих. И мы разорвали венгров! А потом были горящие Лужники, заполненные до отказа. Такого я никогда не видел: сто с лишним тысяч зрителей зажгли факелы из газет и стоя приветствовали наш выход в финальную часть чемпионата Европы. Казалось бы, все отлично: готовься к Европе - и все. Но тут заработала, если так можно сказать, бюрократическая машина. Параллельно шел еще один отборочный турнир - олимпийский. В нем мы обыграли поляков, и теперь предстояло играть с Чехословакией. Тогда ведь не было того деления, как сейчас, - на первую сборную и олимпийскую. В странах соцлагеря официально все футболисты считались любителями, а потому в олимпийском турнире выступали первые команды. Короче, играть с чехами две игры, по итогам которых сильнейший получал путевку на Олимпийские игры в Мексику, заставили нас. Мы такого поворота, если честно, не ожидали. Впрочем, в тот момент нам было в какой-то степени все равно: какая разница, кого обыгрывать. Не боялись никого. Но мы еще не знали, какая бойня нас ждет... В Москве выиграли - 3:2. И вполне могли рассчитывать на общий успех. Но затем приехали в Остраву (в ответном матче Афонин не играл). Чехословаки во главе с защитником Пиварником устроили нам "Брестскую крепость" - били так, что искры из глаз летели. Чуть не до рукопашной доходило. Со стороны соперников исходила жестокость с откровенным хулиганством. А наши практически не отвечали - нельзя было, запрещали! В 68-м, как вы помните, отношения между нашими странами были напряженные... На 31-й минуте вынужденно заменили Виктора Аничкина. Именно после того матча фактически закончил с футболом Игорь Численко. Он еще пытался играть, но все это, конечно, было не то. Там же сломали Гиви Нодия. Теперь представьте: мы отправились в Чехословакию с таким расчетом, чтобы без заезда домой сразу махнуть в Италию - на чемпионат Европы. И еще - с ЧССР мы играли 1 июня, а с хозяевами ЧЕ в полуфинале - 5-го. Через четыре дня! Из-за этих "внеплановых" встреч подготовки к первенству континента как таковой не было. К тому же раньше за границу оформляли минимум полтора месяца, помните? Это сейчас: заболел игрок насморком, тотчас вызывают замену - без проблем. А нас выехало 18 человек. Троих, как я уже сказал, потеряли в Остраве. Плюс я потянул мышцу, и мое участие было под вопросом. Врач команды Саша Сигал уговорил взять меня - под свою ответственность. И успел вылечить. Вот сами и посудите: на европейский чемпионат, виданное ли дело, в нормальном состоянии поехало всего 15 человек, а если вычесть еще и вратарей, то 13-14. Выбор у тренеров оставался, мягко говоря, небогатый. Недаром Николай Петрович Старостин, руководитель нашей делегации, постоянно бегал вокруг меня: "Валя, как ты, как нога?" Итак - состав практически без замен. Не было возможности варьировать тактику. Вот какой след оставил остравский матч! Может, я чего-то не понимаю, но играть решающий поединок отборочного олимпийского турнира, а через четыре дня - полуфинал чемпионата Европы неправильно. С итальянцами встречались в Неаполе. Город они выбрали не случайно - там хозяева почти никогда не проигрывали. А мы - в заплатах и на костылях. - Итальянцам, как водится, помогали? - Хозяев по идее должны "тащить". Тем не менее не помню, чтобы возникли какие-то вопросы по судейству. Я играл слева в защите, держал Доменгини. Вроде справился по крайней мере корить себя не за что. Да и вообще выглядели неплохо, сыграли достойно. В основное и дополнительное время - 0:0. К слову, до игры в Неаполе нам огласили премиальные. Старостин так и сказал: "Если выиграете, озолочу!" Это означало по 200 долларов на человека. Победителя определяли с помощью жребия. Позвали Алика Шестернева как капитана. Помню, мы сидели в раздевалке, ждали результата. Ну а когда трибуны грохнули, стало ясно: местные выиграли. Было бы счастье на нашей стороне, могли в финале играть. А так - из-за орла или решки сразу стали "врагами народа". В матче за третье место встречались с англичанами, действующими чемпионами мира, между прочим. Против кого конкретно играл, в памяти не отложилось. Не скажу, что мне было безразлично, с кем соперничать, но по этому поводу не зацикливался. С британцами тоже неплохо выглядели. 0:1 долго держались, теплилась надежда отыграться, но у тренеров, повторюсь, не было простора для творчества, чтобы претворить в жизнь свои замыслы. Это в истории остравский матч обозначен лишь сухими цифрами - 3:0. А на самом деле федерация нас бросила на плаху, чтобы нам оторвали голову. - Оргвыводы по итогам чемпионата последовали? Как-никак экс-чемпионы и финалисты двух предыдущих Кубков Европы заняли четвертое место... - Как только проиграли англичанам, в раздевалке с нами, футболистами, уже никто не здоровался. А на следующий день и вовсе не замечали. Такая у нас была традиция. Потом постепенно отсекали. А чего с нас было спрашивать? Вспоминается, кстати, что и Воронина дома оставили. На собрании, за два дня до отъезда, отчислили из команды. Первый матч с чехами стал для Валерки последним за сборную. Прилетели в Италию, а там в газетах заголовки: "Finita Voronin". Он где-то в этих числах разбился на машине. Позже восстановился. И даже играл - но уже в другой жизни. А тот, всем известный Воронин остался там - до собрания. При этом 60-е годы все равно были для нас успешными. В 60-м выиграли Кубок Европы, в 64-ом - дошли до финала, в 66-м - стали полуфиналистами чемпионата мира, а 68-м - Европы. А годом раньше сборную СССР признали лучшей на континенте - по рейтингу, как сказали бы сейчас. Думаю, возрождение нашего футбола отложено не в такой уж долгий ящик. Все-таки в Советском Союзе был совсем иной выбор: грузинский, украинский, армянский и другие ингредиенты смешивались - и удивительный получался коктейль...
*****
Для Валентина Афонина всё начиналось во Владимире. Как и многие мальчишки тех лет, он гонял мяч во дворе со своими сверстниками. В послевоенный период, а родился Валентин в 1939 году, не было ни дискотек, ни телевидения. Детей в основном воспитывала улица. Всё зависело от того окружения, в которое попадали пацаны. Валентину повезло. Спорт стал главным его увлечением. Это было связано с тем, что рядом с домом находился стадион «Локомотив». Там к спорту его пристрастил известный во Владимире тренер-энтузиаст В.С.Ромодановский. Его первыми футбольными учителями уже в зрелом возрасте стали опытные московские тренеры - В.Епишин, Ю.Ходотов и Ю.Верба. Но несомненно, становлению Валентина в профессионального футболиста сыграли и его партнеры по команде мастеров - И.Бодренков, Б.Новиков, В.Катаев, Н. Большаков, К.Груздев, Г.Капустин, которые помогли Валентину пройти футбольную школу. Оказавшись в окружении опытных футболистов, Валентин, которого природа наградила талантом, быстро впитывал в себя неизвестные раннее футбольные навыки, которыми владели его старшие партнеры по команде. Валентин Афонин пришел в команду мастеров в 20 лет. Это был призывной возраст. Руководству команды с трудом удалось на два года сохранить его, оберегая от армейских охотников за молодыми талантами. Ещё неизвестно как сложилась бы судьба Валентина, если бы он всё-таки не попал в армейский коллектив. Валентину повезло. Восемь лет он служил, продолжая играть в футбол в армейском клубе Ростова-на-Дону. Именно тогда на него обратили внимание тренеры сборной команды Светского Союза, а уже в 1965 году Валентин стал членом сборной команды страны. Рядом с ним играли такие футболисты, как Л.Яшин, А.Кавазашвили, В. Банников, В.Серебрянников, И.Сабо, Г.Хусаинов, В.Воронин, А.Шестернев, В.Численко, Б.Сичинава, Э.Стрельцов, В.Иванов и другие. В 1966 и в 1970 годах он был участником чемпионатов мира, которые проходили в Англии и в Мексике. По мнению популярной французской газеты «Франс-футбол» сборная футбольная команда СССР 1967 года была признана лучшей в Европе. В составе той команды и был Валентин Афонин. Если бы кто-то задумал составить символическую сборную XX века из футболистов Владимирского футбола, то это оказалось бы не такой простой задачей. Но без всяких сомнений место в основном составе занял бы Валентин Афонин. Валентин - неоднократный обладатель золотых, серебряных и бронзовых медалей чемпионатов СССР, участник двух чемпионатов Мира. Владимирцы могут гордиться тем, что именно Валентину Афонину тренеры сборной команды Советского Союза доверили опекать лучшего футболиста планеты XX века Пеле.
По материалам книги Владимира Шувала "Грани владимирского футбола"
АФОНИН Валентин Иванович
Родился 22 декабря 1939 года во Владимире.
Защитник.
Воспитанник владимирского футбола.
Выступал за команды «Труд» и «Трактор» (Владимир) в 1959 - 1960 гг. Также выступал за СКА (Ростов-на-Дону), ЦСКА (Москва).
Дебют в «Труде» (Владимир): 18 апреля 1959 года в матче «Металлург» (Днепропетровск) - «Труд» (Владимир) - 1:1. Всего в первенствах СССР в составе «Труда» и «Трактора» (Владимир) провёл 54 игры.
Заслуженный мастер спорта.
Чемпион СССР 1970 года.
За сборную СССР сыграл 42 матча (в том числе 3 матча - за олимпийскую сборную СССР). Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче.
Участник чемпионатов мира 1966 (4-ое место) и 1970 гг.
Участник чемпионата Европы 1968 года.
Скончался 1 апреля 2021 года.
Интервью 2003 года
Валентин Афонин брал золото с ЦСКА, со сборной штурмовал два чемпионата мира (полуфинал-66 и четвертьфинал-70), а с конца девяностых трудится директором реутовской детско-юношеской школы «Приалит». Завтра Афонину исполняется 74, но он до сих пор ежедневно, даже в выходные, тратит пару часов на дорогу - на метро и автобусе - в один конец через всю Москву - с северо-востока в ближайшее Подмосковье. Чтобы вписаться в плотный график Афонина (отвлекают молодые игроки, бухгалтер, тренеры), я и сам приезжаю в Реутов два дня подряд. Кабинет директора ДЮСШ находится на втором этаже служебного помещения у стадиона «Старт» - рядом с секцией кикбоксинга. На вешалке - черная рибоковская куртка ЦСКА 2011 года. «Что не подходит футболистам, отдают нам, ветеранам», - объясняет Афонин.
- Каждый год у нас попадаются ребята с талантом, - продолжает директор «Приалита», - но сразу появляются селекционеры московских клубов. Даже за малышами 2004 года уже стоят в очереди. Приходят и срывают бутончик. Забирают пацанов в 9-10 лет. Один наш мальчик, 1997 года, полтора года назад перешел в ЦСКА, а этой осенью сыграл в юношеской Лиге чемпионов.
- А вас как срывал московский клуб? - Я играл за Владимир и после сезона попал в сборную второй лиги. До этого в мой захудалый домишко приезжали из Риги, из Ташкента. Администратор «Пахтакора», картежник Барский прибыл прямо в мой день день рождения, перед новым годом. Узнал как-то, где я живу, стал прямо за праздничным столом приглашать в свою команду. Тогда я и не думал, что могу куда-то уехать, но играл за сборную второй лиги, меня увидел Блинков из «Динамо» и позвал в к ним. Сказал матери: «Поехал счастья искать», сложил в фибровый чемодан одну рубашку, одну пару носков и поехал в Москву.
- А там что? - А там поселился в общежитии - тогда все динамовские спортсмены там жили. Моим соседом по койке, например, был олимпийский чемпион Вася Руденков, метатель молота. Прошло месяца два. Якушин с основой вернулись откуда-то из Африки. Первая тренировка после отпуска. Якушин говорит: «Защитники - в правую сторону». Ну все и вышли. А мне чутье подсказало: посчитай, сколько людей. Оказалось, что нас, защитников, в команде собралось аж тринадцать. А тогда же «дубль ве» играли - это три защитника. Думаю: «Е-мое, когда ж до меня очередь дойдет». Возвращаюсь в общежитие, а там сидит начальник СКА Ростов. В погонах. «Поехали! Квартиру, невесту тебе найдем». Они уже два года играли в высшей лиге. Отдал форму Славе Прохоровскому, легкоатлету, и укатил в Ростов.
- Вот так просто? - Так я ж молодой был, из деревни. Военный билет и трудовая книжка остались в «Динамо» - в итоге схватил я годовую дисквалификацию за то, что написал заявления о приеме в два клуба. Кроме меня, наказали Щеголькова, который точно так же убежал из «спартака» в «Динамо» Киев. Все равно я остался в Ростове - там молодежь, друзей больше, пробиться в состав проще. В федерации меня рвачом называли - а я был пацан, в одних тапочках на босу ногу. Какой из меня рвач?
- И как дисквалификацию пережили? - Ходил в парк на зарядку, тренировался сам – мне даже за дубль играть не разрешали. В СКА мне сделали еще один военный билет - поставили левый штамп, стал я старшиной сверхсрочной службы. Через год в Ростов приехал Виктор Александрович Маслов, вот его портрет надо мной висит. Кличка - Дед. Он меня учил центрального защитника играть. Видел во мне перспективу - хотя даже я ее не видел. Ни веса, ни роста - только скорость да отбор. Я в седьмом классе был разыгрывающим в баскетбольной команде, так Маслов мне говорил: «Ты должен играть как в баскетболе - всегда на опережение».
- СКА ведь тогда высоко забирался? - К концу первого круга 1963 года на втором месте шли. Но приехали в Ленинград и мне там полжизни испортили. На десятой минуте левый край «Зенит» Кротков сломал мне ногу в двух местах. Щиточки у меня были бамбуковые, самодельные. Две костяшки на вылет. В «Правде» наутро написали про эту игру: «Четыре гола, трое носилок». Из-за перелома я выскочил почти на целый год. Восстанавливался со страшными муками. На сборах выходил в Сочи из автобуса и бежал до Кудепсты, чтоб ногу разработать.
- Какие еще поездки в составе СКА запомнились? - Сборы мы проводили в Африке. «спартак» летал во Францию, Тбилиси в Южную Америку, «Динамо» в Англию, а Ростов - в Мали, Гвинею, Уганду. Прилетели как-то в Мали, а там не поле - железобетон, ни одной травинки. Спасла олимпийская сборная ГДР, дали нам по комплекту резиновых бутс. А перед тем как в автобус садились, местные пугали: «После восьми осторожнее. Белых поймают, съедят». Но ничего, обошлось.
- А жили там где? - В студенческом городке. Помню, как все на балкон сбегались, когда голые по пояс женщины проходили мимо - несли на голове полотенца, чтобы постирать их в реке Нигер. Для нас-то это запретная тема была, голые женщины, – а они там все так ходили. Еще завтраки запомнились - мы молодые, голодные, ждали, что нам картошки принесут, а нам давали кукурузные хлопья с молоком. Мали же французской колонией была, вот и кормили французскими завтраками.
- А в сборную как попали? - Очень неожиданно. Сначала меня позвали во вторую сборную, но в Кельне с немцами я сыграл неудачно. Вызывает тренер Гуляев: «Если б знал, что ты так насрешь…». А мне обидно - я ж с детства мечтал хоть один матч за сборную сыграть и так близко к этому подошел, к тому же после двойного перелома. Но вдруг Гуляев продолжает: «Садишься на самолет - летишь в Москву. И готовишься к игре с Югославией». Оказывается, в первой сборной у Володьки Пономарева спина заболела и меня вызвали на замену. Сборная тогда в Тарасовке жила. Прилетел ночью. Места мне не хватило. Постелили в коридоре. Утром кричат: «Построение». Встаю, смотрю: Яшин идет, Валерка Воронин, Численко.
- А тренер? - Морозов по кличке Блатной. Он же всегда в черном берете ходил, как испанец. Вызывает: «Валь, ты правого защитника играл когда-нибудь?» - «Только в детстве», - отвечаю. На установке Морозов объявляет: «Справа у нас сегодня Валя Афонин». И Яшину: «Лева, ты ему помоги». Играл против Йосипа Скоблара, который на следующий год в Марсель уехал. Справился, закончили 0:0. В аэропорту увидел «Советский спорт» со словами: «Мы искали правого защитника, а он есть».
- И в Рио вас выпустили против Пеле. - Еще раньше, летом, бразильцы играли в Москве. Я тогда еще не был в сборной и смотрел игру по телевизору в гостинице - из-за чьих-то спин. Пеле там всех развозюкал и осенью, перед поездкой в Бразилию, специально под Пеле взяли побольше защитников: Алика Шестернева, Хуана Усаторре из Минска, Муртаза Хурцилаву, меня.
- Как готовились к Бразилии? - Чемпионат кончился, говорю Копаеву, партнеру по СКА: «Алик, давай место в сборной забьем. Выпихнуть-то из нее могут моментально - игроков море, а когда еще будет шанс закрепиться. Давай в отпуск не поедем: зима в Ростове мягкая, Левбердон рядом. Выпьем пивка и на песочке потренируемся с мужиками. Приедем уже на 70 процентов готовые. Так и получилось - Хурцилава приехал в Бразилию после отпуска с животом, а я из двенадцати игр одиннадцать с половиной в основе отыграл. Перед первой игрой потренировались неделю - жара, декабрь, лето только начинается. Морозов вызвал: «Завтра против Пеле будешь играть». - «А мне какая разница». Я знал, что убежать он от меня не убежит, главное было мяч у него отбирать. Потом повезли нас в посольство, включили нарезку с игрой Пеле за «Сантос». А там только лучшие моменты - летает, пяткой забивает. После этой игры случай интересный произошел. В начале второго тайма Пеле все-таки забил, мы сыграли 2:2, а меня заменили минут за двадцать до конца - так что в раздевалку я пошел раньше всех. Выхожу из душа, надеваю костюм, вижу - идет делегация, а во главе - наш посол, мордастый такой, крепкий, и сенатор Роберт Кеннеди, младший брат убитого президента. Так получилось, что рядом с ними оказались я и Миша Месхи, который тогда не попал в состав. На следующий день наше фото с Кеннеди все газеты обошло. Через несколько лет Кеннеди-младшего застрелили палестинские террористы.
- Что еще памятно из той поездки? - После Бразилии играли с Аргентиной. В нападении у них бегал такой Эрминио Онега. Банишевский им быстренько забил. Аргентинцы подают мяч с углового. В воротах Лева Яшин. Падает с мячом, а Онега налетает и задевает Леву. Нас предупреждали, чтобы держали себя в руках, но когда я увидел, как Онега атаковал Яшина, я подбежал и засадил Онеге с носка по ребрам. Посол потом в ярости ворвался в раздевалку: «Вы чего здесь творите?!»
- Владимир Пономарев рассказывал, что на чемпионате мира в Англии в свободное время читал Есенина. Чем там вы занимались? - После поражения в полуфинале Морозов решил: 12 человек основы готовятся к игре за третье место, остальные, в том числе и я, - на три дня свободны. Выделили нам автобус, поехали в музей мадам Тюссо. А костюмы у нас были очень похожи на те, в которые были одеты восковые фигуры, символизировавшие охранников музея. Решил подшутить. Забежал на пролет между первым и вторым этажем, замер и стою. Люди проходят и не могут разобрать: не то Афонин, не то восковая фигура. Одна баба, переводчица, приблизилась посмотреть - живой или не живой. Подкрадывается ко мне - я не выдержал, как фыркнул на нее. Бедная, чуть в обморок не упала.
- А что за история, когда вас на базе навещали северные корейцы? - После двух туров мы обеспечили себе выход в плей-офф, а они пришли просить, чтоб на последний матч мы выставили основной состав. Запомнил, что вся их делегация в сталинках (куртках с карманами) была. В качестве поощрения обещали сборники Ким Ир Сена. Вот спасибо. Мы, кстати, у чилийцев тогда выиграли, но книжек так и не дождались. В полуфинале нас обыграли немцы, Шнеллингер тогда Численко поломал - Игорь толком и не восстановился потом. Немцы вышли в тот самый финал, где Тофик Бахрамов гол Херства засчитал. В середине семидесятых я служил в ГДР,.Западный сектор был рядом и как-то раз по немецкому телевидению я увидел, что они продолжают обсуждать тот гол. Какие-то траектории высчитывали. Десять лет не могли успокоиться. А в 1991 году поехал с ветеранами в Англию. И в футбольном музее увидел перекладину, от которой тогда мяч отскочил.
- На чемпионат Европы потом вы, как известно, с приключениями пробивались. - Еще с какими. В 1968 году мы параллельно играли отборочные матчи и на чемпионат Европы, и на Олимпиаду. Получилось, что за месяц должны были сыграть 6-8 матчей, чтобы все выиграть и всюду попасть. Переносов никаких не было, поэтому сразу после матчей я дул на самолет и на следующий день играл за Ростов. В 1/4 чемпионата Европы попали на венгров. Там пропустили два и в «Лужниках» нужно было выигрывать 3:0. Так Якушин что придумал: выпустил пять защитников, четырех нападающих и только одного полузащитника, Валерку Воронина. В «Лужники» 102 тысячи набилось. Выиграли. После игры весь стадион держал над головами зажженые газеты - такая эйфория была. Когда домой вернулся, теща от радости мне обручальное кольцо подарила - которое ей от прабабки осталось. Я его, правда, потерял потом. Бобров на сборах в Болгарии нас так навалтузил, что ни рук, ни ног не чувствовал - так и слетело. Так вот. За неделю до полуфинала чемпионата Европы мы играли решающий матч отбора Олимпиады с Чехословакией. В первой игре с ними я дернул заднюю мышцу и стали решать - везти ли меня на ответную игру, а потом и в Италию, на Евро. Визы тогда месяц оформляли и, если что, на смену мне никого вызвать бы не смогли. Врач Сегал пообещал: «Я Вальку подготовлю». Но никакого обследования не было. Только токами Бернара меня лечили. Тренируемся - и вдруг пропал Валерка Воронин. Он тогда только машину купил. День его нет, второй. На третий появляется. К Численко подходит: «Игорь, сходи отмажь меня, а?». Тот ему: «Как е….ся - так без Игоря, а как отмазывать - так Игорек». В общем, собрали всю команду в холле. Андрей Петрович Старостин объявляет: «Воронин за нарушение режима отчислен». Это был последний шаг Валерки как большого игрока. Попрощался и уехал. Потом попал в жуткую аварию и его уже было не узнать. Наутро улетаем в Чехию, а нам там такую бойню устроили - Нодию, Число сломали. Пиварник, правый защитник, рубака, половину наших измесил. А у нас через неделю чемпионат Европы. Мне день и ночь токи колят. Старостин приходит: «Валя, как ты?» А как я - на поле-то вышел, но только травму усугубил. Играли с итальянцами в Неаполе, где они никогда не проигрывали. Я - против Доменгини. Закончили вничью, а потом случилась эта легендарная история – пенальти тогда не было и победителя определяли монеткой. Когда Алик Шестернев жребий бросал, я в душе мылся - даже не думал о том, что можем из-за такой глупости проиграть.
- Обидно. - Не то слово. Старостин перед турниром обещал: «Если выиграете, озолотим - по 200 долларов каждому». Такие тогда вознаграждения были. Когда Шестернев не угадал с монеткой, Старостин объявил: никаких денег.
- А на следующем чемпионате мира сколько заработали? - Только суточные - 86 долларов. Чемпионат проходил в Мексике, готовились к нему в жутких условиях. 3500 метров над уровнем моря. Аж кровь из ушей шла. Перед турниром Женька Рудаков, основной вратарь, сломал ключицу. Вызвали 40-летнего Леву Яшина, он как раз мечтал стариной тряхнуть. Основными крайними защитниками перед турниром были Ловчев и Дзодзуашвили, но на бельгийцев решили поставить меня - я против их лучшего игрока, ван Химста, удачно сыграл в 1965-м. Вышли в четвертьфинал, а там конфуз произошел - на предпоследней минуте овертайма мы с Кавазашвили были уверены, что мяч ушел за лицевую, но Кубилла вернул его в игру, навесил, а Эспарраго забил. Начальник сборной Андрей Петрович Старостин в своей книге «Повесть о футболе» описывал последствия той истории так: «Я поспешил в судейскую раздевалку, сознавая безнадежность апеляции. С трудом пробившись к судье через полицейский кордон, я застал его развалившимся в кресле с бутылкой воды в одной руке и стаканом в другой. Он был доволен собой и не скрывал сардонической улыбки, выслушивая мои претензии к его судейству, которые я довольно возбужденно, если не сказать больше, высказывал комиссару оргкомитета по проведению чемпионата. Я никогда не подписал ни одного протеста, но все же по решению руководства делегации протест был подан своевременно, но, как и следовало ожидать, никакого практического значения он не имел».
- В конце того года у вас еще был эпический золотой матч с «Динамо» в Ташкенте. Чем он запомнился? - Чем? Пьянкой. Дело так было. За два года до того Бобров уговорил меня переехать из Ростова в Москву, но потом тренером ЦСКА сделали Николаева. Отношения у нас сложились не очень симпатичные. Он взял Войтенко из Свердловска на мое место, я с врачом откровенно это обсудил, мои слова донесли Николаеву и мы разругались. На сборе в Сочи он меня послал, а я его. Он тогда еще сборную тренировал и перед золотым матчем укатил с ней в коммерческое турне в ФРГ, а оставшихся в ЦСКА игроков отправил играть товарищеские матчи в ГДР. В итоге в Ташкент мы прилетели из Германии. Я уже опытный был, взял с собой проигрыватель «Филипс», 10 пластинок («Битлз», Том Джонс), на разгул денег взял. Думаю, Ташкент есть Ташкент. Жили там на даче главы республики Рашидова.
- Откуда у вас тогда столько пластинок было? - Мы с Численко за рубежом набирали. Московские меломаны Игорю в каждую поездку готовили список - что привезти. Потом переписывали. У нас врач был, Белаковский, шикарный мужик, хитрый, он прямо на сборы брал проигрыватель и ночами переписывал то, что Численко своим знакомым покупал.
- Душевно тогда чемпионство отметили? - Команда небогатая была, выпили по стаканчику шампанского и все - деньги закончились. Но у Афонина-то деньги были! Два дня после победы не могли вылететь - Москва не принимала, и когда нас наконец стюардессы увидели - ахнули: «Да-а, ребята после большой дуги». Утро, мы все опухшие. В Москве нас оркестр встречал - они, бедные, два дня нас в аэропорту дожидались. Потом на приеме у министра обороны Гречко нам вручили фотоаппараты и радиоприемники. Награды за золотые медали.
- Когда оставили армию? - В начале восьмидесятых в Хабаровске. Сохранил их в первой лиге, но они все равно решили менять тренера. А я ж военный - куда меня денешь. Говорят: «Послужи пока в войсках». Спал в каком-то подвале между труб. В бомжа не превратился, но, имея погоны, я там жил как бомж. Надо было увольняться из армии, но из Москвы пришли документы: «Офицер Афонин не служил в вооруженных силах». Мой первый военный билет ведь в «Динамо» остался. В СКА меня от балды приняли, везде болельщики клуба сидели, помогли – написали карандашом, что призван, а самого приказа не было. Получилось, что я играл столько лет в СКА, ЦСКА, в ГДР служил, на приеме у министра обороны был, но формально в армии не служил. По тем временам это ж застрелиться можно было – 25 лет коту под хвост. Поехал разыскивать свои документы – привез 5 кг атлантической селедки и мне нашли платежные ведомости СКА как доказательство, что я все-таки состоял в военной организации. Так и все и разрешилось.
Д.Романцов, sports.ru. 2013 год http://cskanews.com/articles/valentin-afonin-bobrov-ugovoril-menya-pereexat-iz-rostova-v-moskvu/
*****
Интервью 2004 года
Он оказался удивительным собеседником - просто кладезь для журналистов. Вопросов задавать практически не пришлось. Валентин Иванович крепко взял инициативу в свои руки, а мне оставалось только не упустить ни слова - и забыть про заранее составленный план интервью. Защитник сборной СССР 68-го был предельно откровенен, не держал что-то про запас, выдавая "на-гора" то, чем жили тогда футболисты, о чем думали, о чем молчали да попросту и не могли рассказывать. Первый вопрос 64-летнего Афонина, который ныне работает директором детской спортивной школы "Приалит" в подмосковном Реутове, похоже, задел за живое. Начал я с того, что, дескать, сейчас для сборной преодоление отборочного сита - уже событие, а в афонинские времена это само собой разумелось. Вот и в 68-м отборочную кампанию прошли, что называется, на ура... - На ура, говорите? - прервал меня Валентин Иванович. - Как бы не так! Это сейчас так кажется, а тогда возникали совсем другие ощущения. По ходу любого турнира, естественно, присутствуют стратегические плюсы и минусы, недочеты, просчеты или, если хотите, невнимательность федерации, неувязки тренера с составом. Теперь, издалека, судить трудно. Но знаю точно: попасть на чемпионат Европы было ничуть не легче, чем на первенство мира. В отборочном турнире команд участвовало много, пусть и меньше, чем теперь, а в финал попадало мало. Не то что сейчас. Об ответственности, настрое лишний раз говорить не приходилось. Понимаю: сегодня - огромные деньги, контракты, психологическое давление клубов. Отсюда и отказы выступать за сборную. А для нас попасть в национальную команду было огромным счастьем - крылья вырастали. Когда в ростовский СКА, за который я выступал, приходил вызов, сразу будто оказывался на другом этаже жизни. Тем более что из Ростова регулярно - в разные периоды - вызывали только, пожалуй, Виктора Понедельника да меня. Сегодня же внутренний футбольный мир - другой... Вспоминаю, как мы в 1/4 финала после группового этапа, где обошли Австрию, Грецию и Финляндию, встречались с Венгрией. Первый из двух поединков - 4 мая 68-го в Будапеште - проиграли - 0:2. И в Москве 11 мая требовалось выиграть с крупным счетом. Хитрющий Якушин выпустил в ответной встрече пять защитников, одного полузащитника и четырех нападающих. И мы разорвали венгров! А потом были горящие Лужники, заполненные до отказа. Такого я никогда не видел: сто с лишним тысяч зрителей зажгли факелы из газет и стоя приветствовали наш выход в финальную часть чемпионата Европы. Казалось бы, все отлично: готовься к Европе - и все. Но тут заработала, если так можно сказать, бюрократическая машина. Параллельно шел еще один отборочный турнир - олимпийский. В нем мы обыграли поляков, и теперь предстояло играть с Чехословакией. Тогда ведь не было того деления, как сейчас, - на первую сборную и олимпийскую. В странах соцлагеря официально все футболисты считались любителями, а потому в олимпийском турнире выступали первые команды. Короче, играть с чехами две игры, по итогам которых сильнейший получал путевку на Олимпийские игры в Мексику, заставили нас. Мы такого поворота, если честно, не ожидали. Впрочем, в тот момент нам было в какой-то степени все равно: какая разница, кого обыгрывать. Не боялись никого. Но мы еще не знали, какая бойня нас ждет... В Москве выиграли - 3:2. И вполне могли рассчитывать на общий успех. Но затем приехали в Остраву (в ответном матче Афонин не играл). Чехословаки во главе с защитником Пиварником устроили нам "Брестскую крепость" - били так, что искры из глаз летели. Чуть не до рукопашной доходило. Со стороны соперников исходила жестокость с откровенным хулиганством. А наши практически не отвечали - нельзя было, запрещали! В 68-м, как вы помните, отношения между нашими странами были напряженные... На 31-й минуте вынужденно заменили Виктора Аничкина. Именно после того матча фактически закончил с футболом Игорь Численко. Он еще пытался играть, но все это, конечно, было не то. Там же сломали Гиви Нодия. Теперь представьте: мы отправились в Чехословакию с таким расчетом, чтобы без заезда домой сразу махнуть в Италию - на чемпионат Европы. И еще - с ЧССР мы играли 1 июня, а с хозяевами ЧЕ в полуфинале - 5-го. Через четыре дня! Из-за этих "внеплановых" встреч подготовки к первенству континента как таковой не было. К тому же раньше за границу оформляли минимум полтора месяца, помните? Это сейчас: заболел игрок насморком, тотчас вызывают замену - без проблем. А нас выехало 18 человек. Троих, как я уже сказал, потеряли в Остраве. Плюс я потянул мышцу, и мое участие было под вопросом. Врач команды Саша Сигал уговорил взять меня - под свою ответственность. И успел вылечить. Вот сами и посудите: на европейский чемпионат, виданное ли дело, в нормальном состоянии поехало всего 15 человек, а если вычесть еще и вратарей, то 13-14. Выбор у тренеров оставался, мягко говоря, небогатый. Недаром Николай Петрович Старостин, руководитель нашей делегации, постоянно бегал вокруг меня: "Валя, как ты, как нога?" Итак - состав практически без замен. Не было возможности варьировать тактику. Вот какой след оставил остравский матч! Может, я чего-то не понимаю, но играть решающий поединок отборочного олимпийского турнира, а через четыре дня - полуфинал чемпионата Европы неправильно. С итальянцами встречались в Неаполе. Город они выбрали не случайно - там хозяева почти никогда не проигрывали. А мы - в заплатах и на костылях. - Итальянцам, как водится, помогали? - Хозяев по идее должны "тащить". Тем не менее не помню, чтобы возникли какие-то вопросы по судейству. Я играл слева в защите, держал Доменгини. Вроде справился по крайней мере корить себя не за что. Да и вообще выглядели неплохо, сыграли достойно. В основное и дополнительное время - 0:0. К слову, до игры в Неаполе нам огласили премиальные. Старостин так и сказал: "Если выиграете, озолочу!" Это означало по 200 долларов на человека. Победителя определяли с помощью жребия. Позвали Алика Шестернева как капитана. Помню, мы сидели в раздевалке, ждали результата. Ну а когда трибуны грохнули, стало ясно: местные выиграли. Было бы счастье на нашей стороне, могли в финале играть. А так - из-за орла или решки сразу стали "врагами народа". В матче за третье место встречались с англичанами, действующими чемпионами мира, между прочим. Против кого конкретно играл, в памяти не отложилось. Не скажу, что мне было безразлично, с кем соперничать, но по этому поводу не зацикливался. С британцами тоже неплохо выглядели. 0:1 долго держались, теплилась надежда отыграться, но у тренеров, повторюсь, не было простора для творчества, чтобы претворить в жизнь свои замыслы. Это в истории остравский матч обозначен лишь сухими цифрами - 3:0. А на самом деле федерация нас бросила на плаху, чтобы нам оторвали голову. - Оргвыводы по итогам чемпионата последовали? Как-никак экс-чемпионы и финалисты двух предыдущих Кубков Европы заняли четвертое место... - Как только проиграли англичанам, в раздевалке с нами, футболистами, уже никто не здоровался. А на следующий день и вовсе не замечали. Такая у нас была традиция. Потом постепенно отсекали. А чего с нас было спрашивать? Вспоминается, кстати, что и Воронина дома оставили. На собрании, за два дня до отъезда, отчислили из команды. Первый матч с чехами стал для Валерки последним за сборную. Прилетели в Италию, а там в газетах заголовки: "Finita Voronin". Он где-то в этих числах разбился на машине. Позже восстановился. И даже играл - но уже в другой жизни. А тот, всем известный Воронин остался там - до собрания. При этом 60-е годы все равно были для нас успешными. В 60-м выиграли Кубок Европы, в 64-ом - дошли до финала, в 66-м - стали полуфиналистами чемпионата мира, а 68-м - Европы. А годом раньше сборную СССР признали лучшей на континенте - по рейтингу, как сказали бы сейчас. Думаю, возрождение нашего футбола отложено не в такой уж долгий ящик. Все-таки в Советском Союзе был совсем иной выбор: грузинский, украинский, армянский и другие ингредиенты смешивались - и удивительный получался коктейль...
*****
Для Валентина Афонина всё начиналось во Владимире. Как и многие мальчишки тех лет, он гонял мяч во дворе со своими сверстниками. В послевоенный период, а родился Валентин в 1939 году, не было ни дискотек, ни телевидения. Детей в основном воспитывала улица. Всё зависело от того окружения, в которое попадали пацаны. Валентину повезло. Спорт стал главным его увлечением. Это было связано с тем, что рядом с домом находился стадион «Локомотив». Там к спорту его пристрастил известный во Владимире тренер-энтузиаст В.С.Ромодановский. Его первыми футбольными учителями уже в зрелом возрасте стали опытные московские тренеры - В.Епишин, Ю.Ходотов и Ю.Верба. Но несомненно, становлению Валентина в профессионального футболиста сыграли и его партнеры по команде мастеров - И.Бодренков, Б.Новиков, В.Катаев, Н. Большаков, К.Груздев, Г.Капустин, которые помогли Валентину пройти футбольную школу. Оказавшись в окружении опытных футболистов, Валентин, которого природа наградила талантом, быстро впитывал в себя неизвестные раннее футбольные навыки, которыми владели его старшие партнеры по команде. Валентин Афонин пришел в команду мастеров в 20 лет. Это был призывной возраст. Руководству команды с трудом удалось на два года сохранить его, оберегая от армейских охотников за молодыми талантами. Ещё неизвестно как сложилась бы судьба Валентина, если бы он всё-таки не попал в армейский коллектив. Валентину повезло. Восемь лет он служил, продолжая играть в футбол в армейском клубе Ростова-на-Дону. Именно тогда на него обратили внимание тренеры сборной команды Светского Союза, а уже в 1965 году Валентин стал членом сборной команды страны. Рядом с ним играли такие футболисты, как Л.Яшин, А.Кавазашвили, В. Банников, В.Серебрянников, И.Сабо, Г.Хусаинов, В.Воронин, А.Шестернев, В.Численко, Б.Сичинава, Э.Стрельцов, В.Иванов и другие. В 1966 и в 1970 годах он был участником чемпионатов мира, которые проходили в Англии и в Мексике. По мнению популярной французской газеты «Франс-футбол» сборная футбольная команда СССР 1967 года была признана лучшей в Европе. В составе той команды и был Валентин Афонин. Если бы кто-то задумал составить символическую сборную XX века из футболистов Владимирского футбола, то это оказалось бы не такой простой задачей. Но без всяких сомнений место в основном составе занял бы Валентин Афонин. Валентин - неоднократный обладатель золотых, серебряных и бронзовых медалей чемпионатов СССР, участник двух чемпионатов Мира. Владимирцы могут гордиться тем, что именно Валентину Афонину тренеры сборной команды Советского Союза доверили опекать лучшего футболиста планеты XX века Пеле.
По материалам книги Владимира Шувала "Грани владимирского футбола"
Последние новости
Правовое просвещение против дистанционного мошенничества
Прокуратура города Владимира проводит мероприятия для повышения осведомленности о рисках мошенничества.
Конкурс детских рисунков в Александровском районе
Учащиеся отметили День народного единства через творчество.
Совещание по вопросам обращения с отходами в городе Владимире
Обсуждение состояния законности и содержания придомовых территорий.
Частотный преобразователь
Подбираем решения под ваши задачи с учётом особенностей оборудования и требований
Здесь вы можете узнать о лучших предложениях и выгодных условиях, чтобы купить квартиру в Долгопрудном